Почитайте стихи Андрея Антипина. Они были опубликованы в газете «Литературная Россия» (2018, 29 июня). Ранее уже были опубликованы его стихи «Русская сказка» из книги стихов «Прощание с прозой».
В журнале «Юность» (2018, №10) и журнале «Простор» (2018, №11) опубликованы пять рассказов Андрея Антипина под общим названием «Русские песни». Два рассказа «GAME OVER» и «Щорс» уже есть на моем сайте.
Предлагаю вашему вниманию еще три рассказа Андрея Антипина, опубликованные в журналах «Юность» и «Простор». Continue reading
В журнале «Москва» (2019, №1) опубликована повесть Андрея Антипина »У самого синего моря»…
Вот что пишет о повести Светлана Неробеева: «На мой взгляд, она продолжает традиции, заложенные в творчестве В. М. Шукшина, В. Г. Распутина, В. П. Астафьева. Автор рассказывает о людях из российской глубинки. Постепенно, из множества мелких бытовых деталей складывается целостная картина жизни обитателей вымирающей сибирской деревни. Андрей Антипин не стремится к описанию ярких запоминающихся событий. Он умеет заинтересовать повседневным.
За плечами главного героя произведения Григория Ильича — долгая, тяжелая, полная скорбей жизнь, итоги которой он подводит. Погружаясь во внутренний мир героя, мы сопереживаем ему, ощущая боль его души, прошедшей через страдания.
С особой теплотой и некотрой долей юмора Андрей Александрович Антипин показывает отношения Григория Ильича со своей женой. Частые ссоры по пустякам не мешают героям повести сильно любить друг друга и быть духовно близкими людьми. Именно эта любовь и это особое родство душ помогают им преодолеть страшное горе — смерть единственного сына.
Нельзя не сказать и о речи героев, которая отличается живостью, динамичностью и выразительностью».
Прочитать повесть «У самого синего моря»… можно здесь: https://domsd.ru/?p=1024 или на сайте журнала «Москва»: http://moskvam.ru/publications/publication_2070.html
Статья Андрея Тимофеева «Новые традиционалисты как будущее новой литературы» была опубликована в №3 за 2018 год журнала «День литературы». Здесь опубликована часть статьи о писателе Андрее Антипине. Вся статья опубликована на сайте: https://rospisatel.ru/timofeev-nt.htm. Continue reading
21 февраля 2019 года мы отметили второй день рождения клуба «Добрые сердца», созданного при Совете ветеранов ЖК «Луговое» Иркутского района.
В клуб наш мы с радостью спешим,
В домашней не сидим тиши.
Мы не мечтаем о покое,
Пусть каждый день нам новое откроет. Continue reading
Все вверх и вверх, по крутой тропинке, с частыми остановками и передыхами в пути. Где-то на полпути возникает ощущение чего-то большого. Кажется, «вот оно», но сердце недоверчиво и откликается тревогой, пытаясь защититься от неизвестности. И все-таки оно захватывает неожиданно. Не успеваешь поверить, что это оно. Забываются горечь и тяжесть от прочитанного, все переплавилось в новое, стало им. Чувство радости захватывает как открывшийся простор с вершины горы – высота и деревья внизу, пестрые точки цветов – и небо. Оно огромное – в полмира. А если повезет, можно увидеть рассвет. Таков рассказ Андрея Антипина «Смола»[1]. Последние слова рассказа растворяются в созданном мире, тают в просторе нахлынувших чувств. С ощущением открывшейся близкой дали родного живешь, бережешь его, улыбаешься на улице каждому встречному. Continue reading
АНТИПИН Андрей Александрович родился 19 августа 1984 г. в селе Подымахино Усть-Кутского района Иркутской области. В 2008 г. заочно окончил факультет филологии и журналистики Иркутского государственного университета. Публиковался в журналах «Молоко», «Москва», «Наш современник», «Сибирь», «Юность». В 2012 г. в Иркутске вышла первая книга — «Капли марта» («Издатель Сапронов»). Вторая книга — «Житейная история» («Сибирская книга», 2012). Лауреат премии Леонида Леонова журнала «Наш современник», премии журнала «Наш современник» за лучшую публикацию 2013 года, премии им. А. Гончарова и премии «Золотой Дельвиг». Член Союза писателей России. Живёт в родном селе. Continue reading
Осенний затяжной дождь протекает сквозь жердяную крышу охотничьего скрадка – как было, может быть, сотни, а то и тысячи лет назад. То же мягкое крупяное крапанье, тот же шорох, шелест, шёпот, то же мельканье стекла и свинца (судя по свету) в сыром воздухе, от летящей листвы и мошкары проряженном сетями сентября.
Небо дымно и так низко – шапкой зачерпни, – как бывает, наверное, только на севере Сибири в эту заповедную пору, когда день не так чтобы короток, но нет уже в нём того внутреннего содержания и напряжения, как ещё месяц назад, и во всём угадывается скорое сокращение и того, что есть, этого устоявшегося усталого отдохновения перед северной зимой. Оттого в такой день больше хочется – набродиться, надышаться, намолчаться, нажиться, насмотреться на это вымоленное у тайги, а теперь дичающее, по-здешнему невеликое и небогатое поле сразу за посёлком, на взгорье, с которого видно в некотором отдалении, перед чёрным ельником, объеденное пастбище с десятком-другим коров и телят и пастушьим костром, дымящим по-особому сиротливо и единственно. Continue reading
Жил-был в 90-е годы прошлого века на улице Береговой дядя Веня. Работал при лесопромышленном комплексе, по-деревенски именуемом просто пилорамой, на трелёвочном тракторе – красном, советском, но уже с расхлябанной дверцей, битой кабиной без стёкол и с покатой каторжной спиной, исхлёстанной тросами и надранной грузами до сталистого цвета: трелёвщик, как жук соломинки, таскает на себе вязанки брёвен, а то прёт из лесу огромные хлысты. Последние он, вздыбясь ворочающимися гусеницами, с вулканическим рёвом мотора и истошным напряжением тросов наваливает на хребёт толстыми комлями, в то время как стволы волочатся позади и зимой ли скольжением вершин по снегу, летом ли трением их о землю, но, помимо шороха ошкуривающейся коры и стука на поворотах, издают длящийся вдоль всего неокантованного древесного тела скрип или даже визг, какой, уменьшенный по звуку, можно извлечь, например, намылив кожаный ремень и с силой потянув через сжатую мокрую руку. Ползёт такой исполинский жук по деревне – всякая мелкая вещь в доме заходится нервным тиком, и клацают стёкла, нетуго прижатые рассохшимися штапиками, как будто из-под земли раскалённым снопом грохочет и ударяется об пол пульсирующая магма. Там, где трелёвщик обруливает тесную разводку улиц, он на мгновение замедляется, переключает рычаги и, заскрежетав одной из двух гусениц, в то время как другая остаётся недвижной, и ломтями ископытив из-под себя спрессованный снег или комья мокрой после дождя земли, вдруг резко кивает башкой в сторону, противоположную той, в какую минуту назад правил. Башка у махины не по центру, а на левом плече, и кажется, что жук этот косолап и неуклюж со дня сборки и сам ли, запрудившими ли улицу хлыстами, но сокрушит, если не дом у дороги, то, по крайности, угол ограды, не защищённой железной трубой, которую надлежит вкапывать на поворотах с некоторым отступом от забора для отражения хлыстов или волокуш с сеном. Тут хочешь не хочешь, а если нет винтового столба, то обязательно пересчитают штакетник. И тогда хозяин, заслышав треск, спросит у хозяйки: «Дрова, что ли, привезли соседям?», а хозяйка, проворно выбежав на крыльцо, уже лает на всю Ивановскую: «Какие дрова, дурака кусок! Ползаплота своротили… » Ничего не поделать! И вот уже хозяин подпирает палками перебитый забор и материт Веньку и хозяйку, но если поруганье хозяйки даёт ему хоть какое-то удовлетворение, то с Веньки ничего не взыщешь, и всякий скажет: Continue reading
У меня большое горе – умер близкий человек, которого я едва знал. Как его звали, кем он был при жизни, сколько ему было лет – теперь не важно. Ведь с некоторых пор начинаешь понимать, что человек, в сущности, только то, что останется от нас после смерти. Но как узнать, что останется, а что нет? Ну, родственникам, предположим, одно, что-нибудь вещественное и материально ценное. А простым людям – землякам, соседям, знакомым? Которые жили-были в нашей жизни и в жизни которых мы сами жили-были? Тем, кто ничего не отсудит, не вырвет из альбома под лязг поминальных вилок и не получит по квитку в сберкассе, а всё же будет жить и помнить, что мы, такие- сякие, были. Или не будет помнить. То есть, иными словами, что нетленно? Разве предугадать! Только смерть производит необходимое обострение деталей.
И вот человек уходит… Continue reading
